Александр Невский
 

Новгородская Первая летопись о крестовом походе и Невской битве

В 1240 году пришли шведы в силе великой, и мурмане (норвежцы), и сумь, и емь на кораблях, множество много зело; шведы с князем и с епископами своими. И стали в Неве в устье Ижоры, желая взять Ладогу, проще же скажу — и всю область Новгородскую.

Но ещё преблагой премилостивый человеколюбец Бог уберег нас и защитил от иноплеменников, ибо всуе трудились без Божьего повеления. Ибо пришла весть в Новгород, что шведы идут к Ладоге. Князь же Александр не умедлил ни мало, с новгородцами и ладожанами пришёл на них и победил их силой Святой Софии и молитвами владычицы нашей Богородицы и приснодевы Марии месяца июля 15 дня, на память святого Кирика и Улиты, в неделю на Собор святых отцов, что в Халкидоне.

И была тут сеча великая шведам. И убит был воевода их, именем Спиридон, а иные считали, что и епископ был убит тут же. И множество многое их пало. И наложив два корабля (трупами) знатных мужей, пустили их впереди себя к морю. А остаток их, выкопав яму, бросали в неё без числа. А иные многие ранены были. И в ту ночь, но дождавшись света понедельника, посрамлённые ушли.

Новгородцев же здесь пало: Константин Луготинич; Юрий Пинещинич; Намест; Дрочило Нездылович, сынъ кожевника; а всего 20 мужей с ладожанами или меньше, Бог весть.

Князь же Александр с новгородцами и с ладожанами пришли все здоровы восвояси, сохранены Богом, и Святой Софией, и молитвами всех святых»1.

* * *

Историки XX в. интерпретировали список участников крестового похода на Русь в зависимости от собственных убеждений. Так, И.П. Шаскольский и В.Т. Пашуто отрицали участие в походе финнов (суми и еми) и епископа Финляндского Томаса. А националистически настроенная часть финских историков считала Томаса с сумью и емью главной силой похода на якобы ненавистную этим племенам Русь. Разумеется, всё это звучит несерьёзно.

Согласно летописи, «в силе великой» пришли именно шведы, и Житие говорит нам о короле, который был только у шведов. Пришли враги на «кораблях», т.е. как минимум на шнеках2, на которых обычно атаковали врага в те времена, или на более крупных коггах (грузоподъёмностью до 500 т), появившихся в XII в. и ставших в XIII основным торговым судном и боевым кораблём на Балтике3. Очевидно, что именно шведы были главной силой северных крестоносцев. Именно с ними насмерть сражался Александр, и именно их потери интересуют летописца.

Учитывая небольшие в те времена военные силы Швеции и отсутствие в ней сколько-нибудь значительных постоянных войск, поднять такое ополчение мог лишь очень важный человек. Это ярл — реальный правитель и предводитель войск, или сам король.

Почему бы и не король, спросите вы, и будете совершенно правы. То, что конунг Эрик Эриксон не мог принимать участие в походе, историки никогда не доказывали, просто считая его — с подачи «Хроники Эрика» — недотёпой. Впрочем, даже хронист, писавший с позиции правивших за Эрика Фолькунгов, временами отдавал королю должное. Да, он был косноязычен и хром,

Но он границы, закон укреплял,
словом добрым свой род поминал.
Чтил он обычаи, звал он на пир.
Прочным для бондов устраивал мир.
Мог он прекрасно при том понимать —
славы в турнирах ему не видать.

Почему Эрик не мог биться в турнирах, мы не знаем. Не всякая хромота мешает крепко сидеть на коне! И уж тем более не может являться препятствием д ля морского похода. А «аргумент», что о походе короля было бы где-то написано, и вовсе смешон. Предводителем крестового похода шведов на Русь историки, согласившись с аргументацией Шаскольского, уже много десятилетий считают ярла Ульфа Фаси — человека, более влиятельного в тогдашней Швеции, чем сам конунг. А о его участии в походе источники тоже ничего не говорят!

Итак, король или ярл, первый — так как его титул упоминает Житие, второй — так как именно он мог собрать нужные военные силы и флот, предводительствовали шведским ополчением. Оно состояло из богатых помещиков (условно говоря — рыцарей) с их домочадцами и слугами, из оставшихся без работы после окончания усобиц воинов наёмных дружин, а также свободных крестьян-бондов, и в те времена, и позже весьма склонных к военным приключениям. Часть кораблей флота морского ополчения (ледунга) принадлежала ярлу, часть — другим знатным шведам, часть (как и во всех Крестовых походах) предоставили купцы. Они же, скорее всего, с особой радостью и надеждами приняли участие в походе.

Целью шведов была богатая добыча, а главное — захват стратегического торгового пути между Балтикой и Каспием, обеспечивавшего завидное для соседей богатство Руси и Великого Новгорода в частности. Именно этот план чётко излагает новгородский летописец: захватив Ладогу, враг просто-напросто отрезал Новгород от транзитных путей между морями, а заодно — от его богатейших земель на севере. Не только емь, но и карела, жившая за Ладожским озером, была бы лишена поддержки русских и превратилась в добычу шведов.

План похода, в изложении летописца, был настолько гениален и смел, что историки задумались: не пришёл ли он в голову более мудрую, чем голова ярла Ульфа Фаси, погружённого в хозяйство и местные политические проблемы. И.П. Шаскольский, ряд скандинавских историков и В.Т. Пашуто предположили, что координатором действий крестоносцев против Руси был папский престол, точнее — его энергичный легат Вильгельм Моденский. Иначе трудно представить себе, чтобы шведы и немцы (о действиях которых мы расскажем ниже), общавшиеся довольно поверхностно, согласовали свои нападения на Русь с точностью до месяца!

Действительно, немцев двигал в бой епископ Юрьевский, в шведском войске тоже были епископы, а над ними стоял (и сновал между ними через Балтику) папский легат. Нам интересно предположить, какие именно епископы плыли на шнеках или даже большегрузных коггах со шведами? Очевидно напрашивается одна кандидатура: английский доминиканец Томас, тот самый епископ небольшой завоёванной шведами и ещё не завоёванной частей Финляндии, по докладам которого о восстании еми и поддержке его русскими папа Григорий и объявил крестовый поход.

В таком случае упоминание суми (из «шведских» финнов) и еми (из новокрещёных Томасом фанатиков новой веры) в числе участников похода выглядит вполне понятным. Послания Томаса папе римскому шли, по строгой католической иерархии, через архиепископа Упсальского. Ему же адресовалась и приведённая нами выше папская булла 1237 г. о крестовом походе на Тавастланд и союзников еми. Архиепископ был просто обязан послать епископа для спасении душ выступивших в поход шведов, раз уж Томас занимался финнами.

Конечно, нападать в 1237 г. на Русь было полным безумием. Но к 1240 г. положение круто изменилось. От своих купцов и беглецов с Руси её соседи получили такие ужасные известия о нашествии татар, что сочли русских практически разгромленными. И вместо жалкой добычи от грабежа еми перед крестоносцами замаячили горы злата и серебра, дорогой парчи и прочих сокровищ Великого Новгорода.

Этим золотым миражом, я полагаю, можно объяснить появление в шведском войске норвежцев-мурман, с которыми у Руси были тогда вполне мирные отношения. Историк И.П. Шаскольский отрицает их участие на том основании, что между Швецией и Норвегией была в те годы большая вражда, к тому же норвежский конунг Хакон IV как раз в 1240 г. вёл кровопролитную войну внутри страны, со своими недругами варбельгерами4. В.Т. Пашуто, положительно оценив его аргументы, заметил, что это не исключает участие в крестовом походе отдельных норвежских рыцарей.

В самом деле — идея получить от папы отпущение всех грехов и надёжно спасти свою душу уже докатилась в те времена и до скандинавских стран. Сам конунг Хакон IV обязался участвовать в крестовом походе; в свою очередь, папа санкционировал его войну против язычников5. Дома шла злейшая война, не приносящая особой добычи. А в походе на Русь можно было обогатиться под самым благочестивым предлогом. Полагаю, перед таким выбором норвежским воинам, не связанным личными обязательствами с королём или его врагами, было просто невозможно устоять!

Наконец, совершенно непонятно, почему историки часто отбрасывают, как легендарное, известие об «именитом человеке» Андреаше, посетившем Александра Ярославича, хвалившем его, а затем хитроумно подбившем короля на войну с ним. Андреаш, согласно Житию, был из «слуг Божиих», т.е. рыцарем ордена или видным клириком. Известный историк В.А. Кучкин полагает, что «речь должна идти об Андреасе фон Вельвене, в 1241 г. занимавшем высокий пост ливонского вице-магистра»6. Орден, по благословению папы римского, готовил поход на Русь и, поскольку датчане воевать на востоке не хотели, остро нуждался в союзниках. Строго говоря, этот рассказ, при всей внешней легендарности, характеризует деятельность папского легата Вильгельма Моденского по координации крестоносных сил против Руси. Маловероятно, чтобы сам легат явился (даже под чужим именем) в Новгород. Но кого-кого, а агентов у него было предостаточно! Вполне возможно, что один из них носил конспиративное или настоящее имя Андреаш (Андрей в латинской транскрипции). А князь Александр, несомненно, заслуживал самой высокой похвалы.

Как бы то ни было, летом 1240 г. долго собиравшиеся крестоносные силы двинулись на Русь. В начале июля из «змеи» — как шведы попросту называли свои корабли — вкрались в устье реки Невы. Воины работали вёслами не покладая рук, продвигая против быстрого невского течения шнеки и, возможно, буксируя тяжёлые когги с боевыми конями. (Знатные шведы в те времена уже сражались длинными копьями на конях, по-рыцарски.)

Крестоносная змея медленно ползла к устью Ижоры, где завоеватели хотели дать гребцам отдых и, возможно, устроить первый опорный пункт.

Примечания

1. НПЛ. С. 77.

2. Русская форма скандинавского названия Snekkar — «змея» (хотя по немецки Schnecke — «улитка»). Длина шнек составляла 20—24 м, ширина — 4,2—5,1 м, высота борта — 1,2—1,7 м, осадка — 0,5—1 м. Среднее водоизмещение — от 10 до 20 т. Экипаж — 40—70, иногда до 100 человек.

3. Примерная длина когта (по крайним точкам) — 30 м, длина по ватерлинии — 20 м, ширина — 7,3 м, осадка — 3 м, грузоподъемность — до 200 т, но бывали когти на 300 и даже 500 т.

4. Шаскольский И.П. Борьба Руси. С. 160—162.

5. Пашуто В.Т. Внешняя политика. С. 293 и др.

6. «По мнению немецкого исследователя Ф. Бенингховена, — добавляет Кучкин, — Андреас фон Вельвен был рыцарем ордена меченосцев». — Кучкин В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси // Александр Невский и история России. Материалы научно-практической конференции (Новгород, 20—28 сентября 1995 г.). Новгород, 1996.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика